Так как трудился Сталин на благо народа (по 15 часов в сутки ежедневного напряженного созидательного творческого труда на протяжении многих лет) не трудился никто и никогда. Ельцин, правда, тоже какое-то время жег свет в своем кабинете по ночам, заставляя томиться «аппарат» на рабочих местах, но он, по большей части, бухал там с Коржаковым.

Говорят, что Сталин прочитывал до 500 страниц ежедневно, причем не развлекательной литературы.

При этом его «потребительские запросы» фактически были сведены к прожиточному минимуму. Любопытно читать Ленинское послание в комендатуру Кремля «у Сталина такая квартира в Кремле, что не дают ему спать (кухня – слышно с раннего утра)». Дальше просьба изыскать спокойную квартиру и нет ли для этого препоны.

Это двадцать первый год. Ленин – непререкаемый авторитет. Сталин – фактически второе лицо во власти, живет в кухонной подсобке. И при этом «можно ли изыскать» и «нет ли препоны». Вы можете представить подобное у нынешних?

Говорят, Сталин был жестокий и насаждал личный культ. Конечно, был жестокий. Например, она, жестокость, проявлялась при обороне Сталинграда (еще в бытность его Царицыным). А атаман Краснов, а «белые» были белыми и пушистыми. Под гитару пели про «Русское поле». Помещики, капиталисты разноплеменные, попы были зело мягкие и добрые. При этом 90% населения царской России держали в скотском состоянии (к этому движемся и теперь). Кто не очень в курсе, прочтите хотя бы письмо Блока «Интеллигенция и революция» (был такой поэт и в целом соображал и чувствовал жизнь).

Культ личности. Один институтский профессор, помнится, говорил мне, что культ личности правителей и героев был всегда и везде. «Только при Сталине это был Культ головы, а, к примеру, при Хрущеве – культ ж…»

Знаменательно, как Сталинизм отразился в искусстве, конкретно в литературе.

«Лицо» антисталинизма в писательстве – это, конечно, Солженицын. Меж его ног, как шакал из «Маугли», вертится Войнович со своим «Иваном Чонкиным». Солженицын откосил от фронта и притворился (сначала, потом вжился в образ) антисоветчиком, чтобы спрятаться в страшные сталинские лагеря, где он, гнида, жрал шоколад, когда другие защищали Родину.

Писать, несмотря на досуг, он так и не научился. Здесь следует заметить, что Бог странным образом парализует творческие способности даже у тех, у кого они были, когда они начинают врать про Сталина. Это я, например, про Твардовского, который, к слову, «не давал дорогу» тому же Солженицыну, да просто потому, что разбирался в литературе. Твардовский обессмертил свое имя «Василием Тёркиным». Я помню, как мой дед-фронтовик его цитировал на все случаи жизни. А кто знает произведение «Тёркин на том свете», как ни странно, тоже Твардовского?

Этот «шедевр» редактировал известный литературный критик Хрущев. Наследники Твардовского в заметке «Тёркин на том и на этом свете» пишут:

«Лето 1945 г. казалось отцу едва ли не самым мрачным в его жизни периодом – он ведь не мог знать, что впереди ждут еще большие трудности. Вдобавок ко всему, его любимые дубы на дачном участке во Внуково, от которых он, по его полушутливому уверению, черпал силу, были обезображены напавшими на них вредителями. Почерневшие, обугленные – без листвы, они стояли как некий символ победы мертвечины. Казалось, живая жизнь изгнана отовсюду: «Ведь в загробном мире // Жизни быть не должно // Дважды два – четыре…»

Именно пост-сталинское творчество Твардовского, как и весь антисталинизм – это и есть символ победы мертвечины.

Ни в какое сравнение не идет это «творчество», например, со светлой повестью «Усвятские шлемоносцы», о чистых душах русских тружеников-воинов автора Евгения Носова, уроженца Псковщины, где Фондом «Русский Витязь» будет установлен памятник Великому Сталину.